УПК РФ: стенограмма 1-го чтения на пленарке Госдумы (1997г.)
Законопроект №97700236-2 «О проекте Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» внесли депутаты — члены Комитета Госдумы по законодательству и судебно-правовой реформе 15 апреля 1997 года в 1 ночи…
Но прежде чем вопрос, включающий 2 законопроекта был вынесен на пренарное заседание, законопроекты:
- «О проекте Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»;
- О проекте федерального закона “О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации”;
должны были быть рассмотрены на Совете Государственной Думы ФС РФ — исключительно по процедуре. Чуть ночь прошла — и в 10 утра началось заседание, на котором вопрос под порядковым номером №12 «О проекте Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» представил Председатель — Г.Н. Селезнев. В целом же на данном заседании Совета было рассмотрено 47 вопросов.
Принято решение:
1. Направить указанные проекты федеральных законов Президенту Российской Федерации, в комитеты, комиссию Государственной Думы, депутатские объединения в Государственной Думе, Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, Правительство Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации, Верховный Суд Российской Федерации, Генеральную прокуратуру Российской Федерации для подготовки замечаний и предложений.
Замечания и предложения направить в Комитет Государственной Думы по законодательству и судебно-правовой реформе до 15 мая 1997 года.
2. Комитету Государственной Думы по законодательству и судебно-правовой реформе с учетом поступивших замечаний и предложений подготовить проект Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и указанный проект федерального закона к рассмотрению Государственной Думой.
3. Включить данные проекты федеральных законов в примерную программу законопроектной работы Государственной Думы в период весенней сессии 1997 года.
ПЛЕНАРНОЕ ЗАСЕДАНИЕ 06.06.1997
Фрагмент стенограммы:
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Уважаемые депутаты! Переходим к пункту 24 порядка работы. Пункты 24.1 и 24.2 — о проекте Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и о проекте федерального закона о введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Слово для доклада — заместителю председателя Комитета по законодательству и судебно-правовой реформе Вячеславу Викторовичу Киселеву. Закон рассматривается в первом чтении.
Пожалуйста.
КИСЕЛЕВ В.В. Уважаемые коллеги! На ваш суд представлен законопроект. Это итог моей полуторагодичной работы в Государственной Думе, и не только моей работы: в рабочую группу входил большой коллектив ученых, ряд практических работников, представители всех силовых ведомств, Верховного Суда, Генеральной прокуратуры. Проделана огромная работа. Хотелось бы поблагодарить тех людей, которые работали со мной, и выразить надежду, что такое же наше сотрудничество продолжится и в дальнейшем.
Сегодня — первое чтение, и мы должны проголосовать за концепцию данного законопроекта. Это тот закон, кодекс, концепция которого определяется той Конституцией, по которой мы с вами живем. И с точки зрения защиты прав и свобод все эти принципы в данном законопроекте были максимально выдержаны. С другой стороны, мы дали правоохранительным органам реальные механизмы для реальной борьбы с преступными проявлениями.
Если говорить о законопроекте конкретно, то наряду с известными принципами в нем зафиксированы новые, такие, как презумпция невиновности, судопроизводство на основе состязательности сторон, оценка доказательств по внутреннему убеждению, свобода обжалования процессуальных действий и решений, чему посвящена отдельная глава.
В проекте закреплено конституционное положение: исключительное право осуществления правосудия принадлежит только суду, как органу судебной власти. Судьи рассматривают жалобы на действия органов уголовного преследования, выносят решения о заключении под стражу, о продлении срока содержания под стражей, дают согласие на производство отдельных следственных действий, таких, как осмотр, обыск, выемка корреспонденции, прослушивание телефонных переговоров.
Суд в данном законопроекте освобожден от несвойственных ему функций, в первую очередь обвинительных. По данному законопроекту суд уже не возбуждает уголовные дела, не вручает копии обвинительного заключения, не допрашивает первым во время судебного следствия, не возвращает дело на дополнительное расследование по собственной инициативе.
Существующая судебная система дополнена институтом мировых судей. Для нас это большой шаг вперед, потому что мы знаем, насколько сегодня загружены районные суды, и при введении этого института создается реальная возможность разгрузить судей. О каком качестве работы суда вообще может идти речь, если судья в день рассматривает по два, по три уголовных дела?
С точки зрения подсудности… Если провести вот эту градацию, то мировые судьи будут рассматривать дела, за которые назначается максимальное наказание до двух лет лишения свободы. В районных судах будут рассматриваться дела, за которые максимальное наказание назначено 15 лет лишения свободы. И свыше, то есть свыше 15 лет, пожизненное лишение свободы, смертная казнь — это уже прерогатива следующего звена судов: это областные суды, краевые, верховные суды республик.
Судьи рассматривают дела… мировые судьи рассматривают дела единолично. Единолично рассматриваются дела, предусматривающие наказание до пяти лет лишения свободы, свыше пяти лет — рассматривают судьи вместе с народными заседателями. А дела, за которые предусмотрено наказание свыше 15 лет лишения свободы, пожизненное заключение или смертная казнь, рассматривают коллегии из трех профессиональных судей или судьи вместе с присяжными заседателями.
Кроме того, оставлена функция прокуратуры как органа, надзирающего за предварительным следствием и за ходом судебного заседания. Сохранен принцип состязательности. По каждому делу, уголовному делу, обязательно участие прокурора.
Если говорить о следствии (я очень коротко, потому что знаю, что время на исходе), то в следствии заложены три формы. Первая — это традиционная форма, когда следствие проводится по определенной процедуре, которая расписана полностью, следователями.
Вторая форма — когда часть составов (это составы, не представляющие большой сложности) передана дознавателям. Когда дознаватели работают по той же самой процедуре, по тем же самым правилам, но следствие осуществляется органами дознания. Эта мера вынужденная, эта мера временная. В вводном законе мы обозначаем действие этой формы во времени. Дело в том, что сегодня по России недокомплект следователей составляет 20 тысяч человек. И для того, чтобы имеющийся следственный аппарат мог сосредоточиться на более тяжких преступлениях, мы вводим такую форму следствия.
И наконец, третья форма. Это так называемая протокольная форма, как мы ее называли раньше. Здесь она у нас звучит по-другому — дознание по делам, по которым предварительное следствие необязательно.
И после того, как вынесен обвинительный приговор, кроме традиционной формы кассационного обжалования, вводится новый институт — это апелляционная инстанция. Но апелляционная инстанция у нас вводится только на уровне районных судов и будет работать для мировых судей. Мы, конечно, хотели бы распространить эту форму на уровень областного суда, на уровень Верховного Суда, но в настоящее время это сделать практически невозможно, поскольку мы просто не найдем столько судей.
Чем же отличается апелляция от кассации? Дело в том, что кассация проверяет законность приговора с точки зрения права, то есть была ли нарушена судом первой инстанции процедура при рассмотрении этого дела или нет. Оценку доказательств по установленным фактам судом первой инстанции кассационная инстанция не дает. А апелляционная инстанция рассматривает это дело не только с точки зрения закона, не только с точки зрения права, но и по факту, то есть может дать свою оценку тем или иным фактам, отличную от той оценки, которую дал суд первой инстанции. Конечно, это большая гарантия соблюдения законности.
Сохранена традиционная кассационная форма обжалования, но возможности кассационной инстанции расширены. Кассационная инстанция проверяет теперь законность не только с точки зрения процедуры, но может провести экспертизу, может вызвать в судебное заседание свидетелей, может их допросить и тоже может дать свою оценку. Кроме того, введен дополнительный институт пересмотра дел по вновь открывшимся обстоятельствам и сохранен институт обжалования приговоров в порядке надзора.
Вот кратко то, что я хотел вам доложить о проекте нового Уголовно-процессуального кодекса. Хочу еще раз подчеркнуть, что этот проект приведен в соответствие с Конституцией, и основным звеном у нас теперь является суд, который контролирует следствие, который решает вопросы, связанные с арестом, с продлением срока содержания под стражей и с основными следственными действиями, которые так или иначе вторгаются в жизнь человека, так или иначе ущемляют его права и обязанности.
Проделана действительно очень большая работа. Мы получили уже первые отклики на этот проект. В целом они положительные, хотя высказывается достаточно много замечаний и предложений по доработке данного законопроекта. В частности, от Комитета по безопасности мы получили большой материал. Я думаю, что работа над этим кодексом будет продолжена. Наша рабочая группа открыта для всех. Мы готовы в рамках второго чтения обсудить все предложения, которые поступят в нашу рабочую группу.
Прошу поддержать данный законопроект.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Вопросы будут к докладчику, уважаемые депутаты? Я смотрю, вопросов не так уж и много.
Тогда я предоставляю слово для вопроса депутату Гришкевичу.
ГРИШКЕВИЧ О.П., фракция Коммунистической партии Российской Федерации.
Будьте любезны, скажите, пожалуйста, я, может быть, не уловил, кто готовит следственную фактуру дознания для мировых судей, или таковая отсутствует и мировой судья сам, по наитию, принимает вот эту амплитуду наказания: от двух лет и, скажем, до порицания? Что-то я не уловил вот этот нюанс. Будьте добры, ответьте.
КИСЕЛЕВ В.В. Мы заложили в этот проект положение, по которому мировой судья рассматривает, если так можно выразиться, малозначительные составы. То есть те составы, за которые максимальное наказание определено до двух лет лишения свободы. В основном это дела частного обвинения и дела так называемой протокольной формы (я ее буду называть по-старому, чтобы было понятно). Если это дело частного обвинения, то с заявлением в суд обращается то лицо, которое считает, что его права нарушены, в отношении его совершено преступление. Он там поддерживает это обвинение и является стороной в процессе. Или если это протокольная форма, то работают органы дознания, которые проводят определенную процедуру в рамках дознания. Потом этот материал уже направляется в суд, и там же возбуждается уголовное дело в органах дознания, потому что суд освобожден от этой процедуры. И суд уже дальше работает по тому материалу, который ему поступил из органов дознания.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Депутат Босхолов.
Есть еще вопросы? Поднимите руки, чтобы я видела.
БОСХОЛОВ С.С., фракция «Наш дом — Россия».
Спасибо, Вячеслав Викторович, за подробный доклад. Я бы хотел задать вам один вопрос. Обсуждался ли в рабочей группе вопрос вообще об отказе от института возвращения дел на дополнительное расследование? Вы ведь прекрасно знаете, что этот институт содержит много негативных моментов и зачастую служит основанием для затягивания расследований и так далее, и так далее.
Далее вы сказали в своем выступлении, что суд не будет являться инициатором возвращения дела на доследование. А кто же тогда будет ставить вопрос об этом?
КИСЕЛЕВ В.В. Стороны. У нас же принцип состязательности сторон в процессе, и сторонам предоставлено право заявить ходатайство о возвращении дела на дополнительное расследование, а дело суда — удовлетворить это ходатайство или не удовлетворить.
Вы, как специалист, очень хорошо знаете, что качество следствия сегодня не на высоте и достаточно большое количество дел, к сожалению, возвращается на доследование. Это объективная реальность, но наша задача была — освободить суд именно от обвинительной функции, потому что, возвращая дело на доследование, как бы там ни было, если суд это делает по своей инициативе, он, так сказать, выступает здесь стороной.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Депутат Рожков.
РОЖКОВ В.Д. Уважаемый Вячеслав Викторович, у нас много замечаний и предложений, но я хотел бы лишь на двух остановиться.
В разделе о процессуальных полномочиях дознавателя у вас сказано, что дознаватель может напрямую обращаться для решения процессуальных вопросов к прокурору. Но ведь дознаватель не является процессуально самостоятельной фигурой, и его обращение к прокурору напрямую, минуя начальника органа дознания, противоречит его процессуальному статусу. Это же понятно, это вытекает из старого уголовно-процессуального законодательства.
И второй вопрос — о порядке избрания и изменения мер пресечения. Мера пресечения в виде залога не связана с лишением или ограничением свободы гражданина и, таким образом, практически не ущемляет его прав. Ну, к примеру, залог. По характеру примитивного воздействия залог не отличается от таких мер пресечения, как поручительство, подписка о невыезде. То есть здесь права следователя ущемляются. И я считаю, что надо ему предоставить возможность самостоятельно… (Микрофон отключен.)
КИСЕЛЕВ В.В. Нет. Здесь никаких ущемлений быть не может. Просто перечислены возможные формы, меры пресечения. Перечень этих мер очень широкий. В конечном итоге суд решает вопрос о том, брать человека под стражу или не брать. Ведь суд может не согласиться и рекомендовать совершенно другую меру пресечения. Может быть, я не понял вопрос?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Депутату Рожкову еще раз включите микрофон.
РОЖКОВ В.Д. Речь идет о мере пресечения — о залоге. То есть она не связана с лишением свободы, и почему-то следователь применяет эту меру с согласия прокурора. Нельзя ли сделать, чтобы он ее без согласия прокурора мог применять? Это было бы правильно.
КИСЕЛЕВ В.В. Вы знаете… Давайте посмотрим эту норму при втором чтении. Позиция прокуратуры была очень жесткая. Например, я тоже пытался в рабочей группе провести линию, что, поскольку сейчас основная тяжесть решения всех этих вопросов переносится на суд, было бы необходимо, может быть, и следователю непосредственно выходить на суд, минуя прокурора. Прокурор может участвовать в решении вопроса. Но дело в том, что у Генеральной прокуратуры здесь своя позиция, и они считают, что пропадает прокурорский надзор.
Давайте еще раз вернемся к этому вопросу и подумаем над этим. С моей точки зрения, тоже оперативность снижается, когда приходится несколько раз проходить эти согласования. Давайте подумаем. Я думаю, что в вашем предложении есть рациональное зерно.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Депутат Райков.
РАЙКОВ Г.И. Вячеслав Викторович, вообще-то, конечно, закон надо принимать, это понятно, сама жизнь заставляет его принимать. И закон проработан определенным образом. Два вопроса. Коллега Босхолов задавал вопросы о возвращении дел на доследование, вы ответили, что состязательные стороны должны этот вопрос возбуждать. Немножко непонятно, в каком смысле они должны возбуждать. Дело в том, что это очень сложный институт, которым сегодня пользуются для того, чтобы «замотать» дела. Это понятно.
И второй вопрос — институт мировых судей. То есть просчитывалось, во что это обойдется экономически? В какие суммы?
КИСЕЛЕВ В.В. Дело в том, что суд не возбуждает уголовные дела. Было решение Конституционного Суда относительно протокольной формы, когда ту процедуру, которая в ныне действующем процессуальном кодексе у нас заложена, Конституционный Суд признал не соответствующей Конституции. Как раз поэтому мы и изменили протокольную форму вот в этом законопроекте и убрали оттуда возбуждение уголовного дела судом. Возбуждают только следственные органы, прокурор, следователь.
И еще что-то вы хотели спросить… А-а, по мировым судьям. Отсутствует сейчас коллега Калягин из нашего комитета, мы с ним как раз работали в паре, потому что он разрабатывал закон о мировых судьях. И соответственно было заключение Правительства на этот закон. То, что сделал депутат Калягин, мы блоком вписали в уголовный процесс.
Прошу прощения, Владимир Александрович Калягин на месте…
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Есть еще вопросы?
Депутат Рыбаков.
РЫБАКОВ Ю.А. Вячеслав Викторович, как известно, статья 55 Конституции говорит о том, что не должны издаваться законы, умаляющие права и свободы граждан, те самые права и свободы, которые гарантированы нам Конституцией. Вот здесь у меня возникает целый ряд сомнений, и я поделюсь с вами тремя из них.
Например, статья 77 и статья 213 вашего проекта дозволяют принудительное производство экспертизы (очевидно, и стационарной в том числе) и потерпевшего, и свидетеля. По-моему, это противоречит праву на личное достоинство, закрепленному статьей 21 Конституции.
Далее. Статья 245 вашего проекта дозволяет органам уголовного преследования (даже не суда, а органам уголовного преследования) ограничить обвиняемого и защитника во времени при ознакомлении их с делом. По-моему, это нарушение статьи 24 Конституции, которая говорит о праве на ознакомление с материалами, затрагивающими права и свободы личности. (Микрофон отключен.)
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Пожалуйста, депутату Рыбакову добавьте время.
РЫБАКОВ Ю.А. Статья 262, часть 4, лишает, на мой взгляд, представших перед судом лиц права на пересмотр приговора вышестоящим судом, поскольку сохраняет за Верховным Судом возможность рассматривать уголовные дела по первой инстанции. Вот это, по-моему, является достаточно концептуальным ущемлением прав и свобод граждан.
КИСЕЛЕВ В.В. Я понял. Значит, то, что касается принудительного проведения экспертизы, вы относите к нарушению прав и свобод. Ну, а выемка корреспонденции, а обыск у меня, допустим, в квартире или у кого-то — это же тоже нарушение прав и свобод. Но для того чтобы раскрыть преступление, приходится идти на нарушение прав и свобод. Это объективная реальность. Другое дело, что все это должно быть теперь под контролем суда. Вот в этом мы видим защиту.
Второе. Время ознакомления, ограничение времени ознакомления. Вы знаете, здесь есть две крайности. Действительно, могут обвиняемого ограничить, и его адвоката могут ограничить во времени. Но есть ситуации, когда умышленно по самым разным причинам затягивают ознакомление. Я был сам свидетелем: 100-тонное дело, и заявляет, что, мол, пока я все это дело не перепишу до последней страницы, я вам протокол 201 подписывать не буду. Поэтому мы очень разумный механизм здесь предусмотрели. Если вам не хватает времени для ознакомления — пожалуйста, по ходатайству, направленному в суд, суд это время может продлить. Здесь тоже мы предусматриваем механизм судебной защиты: как прокурор может ставить об этом вопрос в суде, так и сам обвиняемый и его адвокат. И вопрос о продлении будет решен судом.
Теперь по поводу рассмотрения Верховным Судом дел по первой инстанции. Здесь сидит как раз первый заместитель Председателя Верховного Суда, с его участием разрабатывались эти положения. И мы согласились с представителем Верховного Суда, потому что есть ситуации, когда для того, чтобы сохранить объективность, нужно, чтобы дело рассматривал именно Верховный Суд. Убрать это дело из области, убрать это дело из субъекта Федерации. Сейчас поднимался этот вопрос: дайте другому прокурору. Вот то же самое должно быть и в суде. Когда есть основание полагать, что будет оказано давление на суд, что приговор будет необъективным (это исключительные случаи), по ходатайству самого подсудимого дело передается в Верховный Суд и там оно будет рассматриваться по первой инстанции. Мы видим в этом дополнительную гарантию.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Кажется, больше вопросов нет. Спасибо, Вячеслав Викторович, присаживайтесь.
А сейчас я должна спросить: есть ли у представителей фракций, депутатских групп, депутатов желание высказаться по этому законопроекту? У представителя Президента?
Пожалуйста, Александр Алексеевич.
КОТЕНКОВ А.А. Уважаемая Светлана Петровна, уважаемые депутаты Государственной Думы! Безусловно признавая достаточно высокое качество проработки представленного законопроекта и еще более признавая необходимость принятия нового уголовно-процессуального законодательства, Президент тем не менее отмечает, что, видимо, при дальнейшей работе над этим законопроектом необходимо решить не только правовые, но в том числе и одну политическую задачу.
Вызывает некоторое недоумение, что Российская Федерация, представив на Межпарламентскую Ассамблею государств — участников СНГ проект модельного Уголовно-процессуального кодекса, который был принят в качестве модельного для государств СНГ, в то же время сама пошла другим путем. Я напомню, что уже ряд государств СНГ на базе одобренного Межпарламентской Ассамблеей модельного кодекса принял свои уголовно-процессуальные кодексы. И поэтому здесь возникает, конечно, определенное недоумение: почему авторы законопроекта пошли несколько другим путем?
Тем не менее, еще раз повторяю, Президент достаточно высоко оценивает качество представленного законопроекта. И если Дума примет его в первом чтении, то мы просили бы разработчиков очень серьезно подойти именно к политической стороне вопроса, поскольку мы, можно сказать, навязав свою модель всем государствам СНГ, тем не менее для себя избрали другую модель. Мы разговаривали с разработчиками и считаем, что есть возможность сближения модельного Уголовно-процессуального кодекса, одобренного Межпарламентской Ассамблеей, и представленного разработчиками данного проекта закона.
Я просил бы обратить на это внимание при доработке и очень серьезно поработать над сближением вот этих двух проектов.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Спасибо, Александр Алексеевич.
А у представителя Правительства нет ли предложений и замечаний? Его нет.
Анатолий Иванович, у вас что-то есть?
Включите микрофон депутату Лукьянову.
ЛУКЬЯНОВ А.И. Уважаемые депутаты, кодекс очень тщательно, многократно обсуждался в комитете. Это сложнейший документ. Он принят комитетом единогласно за основу и может быть представлен к первому чтению.
Мы очень внимательно обсуждали и тот вопрос, который поставил представитель Президента. Действительно, во втором чтении есть возможность приблизить положения проекта, который сейчас обсуждается, к модельному кодексу стран СНГ, причем это только поможет улучшить структуру кодекса и многие его положения. Мы видим, что это вполне возможно сделать во втором чтении.
Комитет считает, что у Думы есть все основания одобрить кодекс в первом чтении.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Уважаемые депутаты, я сейчас поставлю на голосование прежде всего проект постановления по пункту 24.1: принять в первом чтении проект Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Прошу вас голосовать.
Кто без карточки?
Прошу показать результаты.
РЕЗУЛЬТАТЫ ГОЛОСОВАНИЯ (17 час. 37 мин. 20 сек.) Проголосовало за 318 чел. 70,7% Проголосовало против 2 чел. 0,4% Воздержалось 1 чел. 0,2% Голосовало 321 чел. Не голосовало 129 чел. Результат: принято
Конституционным большинством, да?
КИСЕЛЕВ В.В. Уважаемые коллеги! На ваш суд представлен законопроект. Это итог моей полуторагодичной работы в Государственной Думе, и не только моей работы: в рабочую группу входил большой коллектив ученых, ряд практических работников, представители всех силовых ведомств, Верховного Суда, Генеральной прокуратуры. Проделана огромная работа. Хотелось бы поблагодарить тех людей, которые работали со мной, и выразить надежду, что такое же наше сотрудничество продолжится и в дальнейшем.
Сегодня — первое чтение, и мы должны проголосовать за концепцию данного законопроекта. Это тот закон, кодекс, концепция которого определяется той Конституцией, по которой мы с вами живем. И с точки зрения защиты прав и свобод все эти принципы в данном законопроекте были максимально выдержаны. С другой стороны, мы дали правоохранительным органам реальные механизмы для реальной борьбы с преступными проявлениями.
Если говорить о законопроекте конкретно, то наряду с известными принципами в нем зафиксированы новые, такие, как презумпция невиновности, судопроизводство на основе состязательности сторон, оценка доказательств по внутреннему убеждению, свобода обжалования процессуальных действий и решений, чему посвящена отдельная глава.
В проекте закреплено конституционное положение: исключительное право осуществления правосудия принадлежит только суду, как органу судебной власти. Судьи рассматривают жалобы на действия органов уголовного преследования, выносят решения о заключении под стражу, о продлении срока содержания под стражей, дают согласие на производство отдельных следственных действий, таких, как осмотр, обыск, выемка корреспонденции, прослушивание телефонных переговоров.
Суд в данном законопроекте освобожден от несвойственных ему функций, в первую очередь обвинительных. По данному законопроекту суд уже не возбуждает уголовные дела, не вручает копии обвинительного заключения, не допрашивает первым во время судебного следствия, не возвращает дело на дополнительное расследование по собственной инициативе.
Существующая судебная система дополнена институтом мировых судей. Для нас это большой шаг вперед, потому что мы знаем, насколько сегодня загружены районные суды, и при введении этого института создается реальная возможность разгрузить судей. О каком качестве работы суда вообще может идти речь, если судья в день рассматривает по два, по три уголовных дела?
С точки зрения подсудности… Если провести вот эту градацию, то мировые судьи будут рассматривать дела, за которые назначается максимальное наказание до двух лет лишения свободы. В районных судах будут рассматриваться дела, за которые максимальное наказание назначено 15 лет лишения свободы. И свыше, то есть свыше 15 лет, пожизненное лишение свободы, смертная казнь — это уже прерогатива следующего звена судов: это областные суды, краевые, верховные суды республик.
Судьи рассматривают дела… мировые судьи рассматривают дела единолично. Единолично рассматриваются дела, предусматривающие наказание до пяти лет лишения свободы, свыше пяти лет — рассматривают судьи вместе с народными заседателями. А дела, за которые предусмотрено наказание свыше 15 лет лишения свободы, пожизненное заключение или смертная казнь, рассматривают коллегии из трех профессиональных судей или судьи вместе с присяжными заседателями.
Кроме того, оставлена функция прокуратуры как органа, надзирающего за предварительным следствием и за ходом судебного заседания. Сохранен принцип состязательности. По каждому делу, уголовному делу, обязательно участие прокурора.
Если говорить о следствии (я очень коротко, потому что знаю, что время на исходе), то в следствии заложены три формы. Первая — это традиционная форма, когда следствие проводится по определенной процедуре, которая расписана полностью, следователями.
Вторая форма — когда часть составов (это составы, не представляющие большой сложности) передана дознавателям. Когда дознаватели работают по той же самой процедуре, по тем же самым правилам, но следствие осуществляется органами дознания. Эта мера вынужденная, эта мера временная. В вводном законе мы обозначаем действие этой формы во времени. Дело в том, что сегодня по России недокомплект следователей составляет 20 тысяч человек. И для того, чтобы имеющийся следственный аппарат мог сосредоточиться на более тяжких преступлениях, мы вводим такую форму следствия.
И наконец, третья форма. Это так называемая протокольная форма, как мы ее называли раньше. Здесь она у нас звучит по-другому — дознание по делам, по которым предварительное следствие необязательно.
И после того, как вынесен обвинительный приговор, кроме традиционной формы кассационного обжалования, вводится новый институт — это апелляционная инстанция. Но апелляционная инстанция у нас вводится только на уровне районных судов и будет работать для мировых судей. Мы, конечно, хотели бы распространить эту форму на уровень областного суда, на уровень Верховного Суда, но в настоящее время это сделать практически невозможно, поскольку мы просто не найдем столько судей.
Чем же отличается апелляция от кассации? Дело в том, что кассация проверяет законность приговора с точки зрения права, то есть была ли нарушена судом первой инстанции процедура при рассмотрении этого дела или нет. Оценку доказательств по установленным фактам судом первой инстанции кассационная инстанция не дает. А апелляционная инстанция рассматривает это дело не только с точки зрения закона, не только с точки зрения права, но и по факту, то есть может дать свою оценку тем или иным фактам, отличную от той оценки, которую дал суд первой инстанции. Конечно, это большая гарантия соблюдения законности.
Сохранена традиционная кассационная форма обжалования, но возможности кассационной инстанции расширены. Кассационная инстанция проверяет теперь законность не только с точки зрения процедуры, но может провести экспертизу, может вызвать в судебное заседание свидетелей, может их допросить и тоже может дать свою оценку. Кроме того, введен дополнительный институт пересмотра дел по вновь открывшимся обстоятельствам и сохранен институт обжалования приговоров в порядке надзора.
Вот кратко то, что я хотел вам доложить о проекте нового Уголовно-процессуального кодекса. Хочу еще раз подчеркнуть, что этот проект приведен в соответствие с Конституцией, и основным звеном у нас теперь является суд, который контролирует следствие, который решает вопросы, связанные с арестом, с продлением срока содержания под стражей и с основными следственными действиями, которые так или иначе вторгаются в жизнь человека, так или иначе ущемляют его права и обязанности.
Проделана действительно очень большая работа. Мы получили уже первые отклики на этот проект. В целом они положительные, хотя высказывается достаточно много замечаний и предложений по доработке данного законопроекта. В частности, от Комитета по безопасности мы получили большой материал. Я думаю, что работа над этим кодексом будет продолжена. Наша рабочая группа открыта для всех. Мы готовы в рамках второго чтения обсудить все предложения, которые поступят в нашу рабочую группу.
Прошу поддержать данный законопроект.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Вопросы будут к докладчику, уважаемые депутаты? Я смотрю, вопросов не так уж и много.
Тогда я предоставляю слово для вопроса депутату Гришкевичу.
ГРИШКЕВИЧ О.П., фракция Коммунистической партии Российской Федерации.
Будьте любезны, скажите, пожалуйста, я, может быть, не уловил, кто готовит следственную фактуру дознания для мировых судей, или таковая отсутствует и мировой судья сам, по наитию, принимает вот эту амплитуду наказания: от двух лет и, скажем, до порицания? Что-то я не уловил вот этот нюанс. Будьте добры, ответьте.
КИСЕЛЕВ В.В. Мы заложили в этот проект положение, по которому мировой судья рассматривает, если так можно выразиться, малозначительные составы. То есть те составы, за которые максимальное наказание определено до двух лет лишения свободы. В основном это дела частного обвинения и дела так называемой протокольной формы (я ее буду называть по-старому, чтобы было понятно). Если это дело частного обвинения, то с заявлением в суд обращается то лицо, которое считает, что его права нарушены, в отношении его совершено преступление. Он там поддерживает это обвинение и является стороной в процессе. Или если это протокольная форма, то работают органы дознания, которые проводят определенную процедуру в рамках дознания. Потом этот материал уже направляется в суд, и там же возбуждается уголовное дело в органах дознания, потому что суд освобожден от этой процедуры. И суд уже дальше работает по тому материалу, который ему поступил из органов дознания.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Депутат Босхолов.
Есть еще вопросы? Поднимите руки, чтобы я видела.
БОСХОЛОВ С.С., фракция «Наш дом — Россия».
Спасибо, Вячеслав Викторович, за подробный доклад. Я бы хотел задать вам один вопрос. Обсуждался ли в рабочей группе вопрос вообще об отказе от института возвращения дел на дополнительное расследование? Вы ведь прекрасно знаете, что этот институт содержит много негативных моментов и зачастую служит основанием для затягивания расследований и так далее, и так далее.
Далее вы сказали в своем выступлении, что суд не будет являться инициатором возвращения дела на доследование. А кто же тогда будет ставить вопрос об этом?
КИСЕЛЕВ В.В. Стороны. У нас же принцип состязательности сторон в процессе, и сторонам предоставлено право заявить ходатайство о возвращении дела на дополнительное расследование, а дело суда — удовлетворить это ходатайство или не удовлетворить.
Вы, как специалист, очень хорошо знаете, что качество следствия сегодня не на высоте и достаточно большое количество дел, к сожалению, возвращается на доследование. Это объективная реальность, но наша задача была — освободить суд именно от обвинительной функции, потому что, возвращая дело на доследование, как бы там ни было, если суд это делает по своей инициативе, он, так сказать, выступает здесь стороной.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Депутат Рожков.
РОЖКОВ В.Д. Уважаемый Вячеслав Викторович, у нас много замечаний и предложений, но я хотел бы лишь на двух остановиться.
В разделе о процессуальных полномочиях дознавателя у вас сказано, что дознаватель может напрямую обращаться для решения процессуальных вопросов к прокурору. Но ведь дознаватель не является процессуально самостоятельной фигурой, и его обращение к прокурору напрямую, минуя начальника органа дознания, противоречит его процессуальному статусу. Это же понятно, это вытекает из старого уголовно-процессуального законодательства.
И второй вопрос — о порядке избрания и изменения мер пресечения. Мера пресечения в виде залога не связана с лишением или ограничением свободы гражданина и, таким образом, практически не ущемляет его прав. Ну, к примеру, залог. По характеру примитивного воздействия залог не отличается от таких мер пресечения, как поручительство, подписка о невыезде. То есть здесь права следователя ущемляются. И я считаю, что надо ему предоставить возможность самостоятельно… (Микрофон отключен.)
КИСЕЛЕВ В.В. Нет. Здесь никаких ущемлений быть не может. Просто перечислены возможные формы, меры пресечения. Перечень этих мер очень широкий. В конечном итоге суд решает вопрос о том, брать человека под стражу или не брать. Ведь суд может не согласиться и рекомендовать совершенно другую меру пресечения. Может быть, я не понял вопрос?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Депутату Рожкову еще раз включите микрофон.
РОЖКОВ В.Д. Речь идет о мере пресечения — о залоге. То есть она не связана с лишением свободы, и почему-то следователь применяет эту меру с согласия прокурора. Нельзя ли сделать, чтобы он ее без согласия прокурора мог применять? Это было бы правильно.
КИСЕЛЕВ В.В. Вы знаете… Давайте посмотрим эту норму при втором чтении. Позиция прокуратуры была очень жесткая. Например, я тоже пытался в рабочей группе провести линию, что, поскольку сейчас основная тяжесть решения всех этих вопросов переносится на суд, было бы необходимо, может быть, и следователю непосредственно выходить на суд, минуя прокурора. Прокурор может участвовать в решении вопроса. Но дело в том, что у Генеральной прокуратуры здесь своя позиция, и они считают, что пропадает прокурорский надзор.
Давайте еще раз вернемся к этому вопросу и подумаем над этим. С моей точки зрения, тоже оперативность снижается, когда приходится несколько раз проходить эти согласования. Давайте подумаем. Я думаю, что в вашем предложении есть рациональное зерно.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Депутат Райков.
РАЙКОВ Г.И. Вячеслав Викторович, вообще-то, конечно, закон надо принимать, это понятно, сама жизнь заставляет его принимать. И закон проработан определенным образом. Два вопроса. Коллега Босхолов задавал вопросы о возвращении дел на доследование, вы ответили, что состязательные стороны должны этот вопрос возбуждать. Немножко непонятно, в каком смысле они должны возбуждать. Дело в том, что это очень сложный институт, которым сегодня пользуются для того, чтобы «замотать» дела. Это понятно.
И второй вопрос — институт мировых судей. То есть просчитывалось, во что это обойдется экономически? В какие суммы?
КИСЕЛЕВ В.В. Дело в том, что суд не возбуждает уголовные дела. Было решение Конституционного Суда относительно протокольной формы, когда ту процедуру, которая в ныне действующем процессуальном кодексе у нас заложена, Конституционный Суд признал не соответствующей Конституции. Как раз поэтому мы и изменили протокольную форму вот в этом законопроекте и убрали оттуда возбуждение уголовного дела судом. Возбуждают только следственные органы, прокурор, следователь.
И еще что-то вы хотели спросить… А-а, по мировым судьям. Отсутствует сейчас коллега Калягин из нашего комитета, мы с ним как раз работали в паре, потому что он разрабатывал закон о мировых судьях. И соответственно было заключение Правительства на этот закон. То, что сделал депутат Калягин, мы блоком вписали в уголовный процесс.
Прошу прощения, Владимир Александрович Калягин на месте…
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Есть еще вопросы?
Депутат Рыбаков.
РЫБАКОВ Ю.А. Вячеслав Викторович, как известно, статья 55 Конституции говорит о том, что не должны издаваться законы, умаляющие права и свободы граждан, те самые права и свободы, которые гарантированы нам Конституцией. Вот здесь у меня возникает целый ряд сомнений, и я поделюсь с вами тремя из них.
Например, статья 77 и статья 213 вашего проекта дозволяют принудительное производство экспертизы (очевидно, и стационарной в том числе) и потерпевшего, и свидетеля. По-моему, это противоречит праву на личное достоинство, закрепленному статьей 21 Конституции.
Далее. Статья 245 вашего проекта дозволяет органам уголовного преследования (даже не суда, а органам уголовного преследования) ограничить обвиняемого и защитника во времени при ознакомлении их с делом. По-моему, это нарушение статьи 24 Конституции, которая говорит о праве на ознакомление с материалами, затрагивающими права и свободы личности. (Микрофон отключен.)
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Пожалуйста, депутату Рыбакову добавьте время.
РЫБАКОВ Ю.А. Статья 262, часть 4, лишает, на мой взгляд, представших перед судом лиц права на пересмотр приговора вышестоящим судом, поскольку сохраняет за Верховным Судом возможность рассматривать уголовные дела по первой инстанции. Вот это, по-моему, является достаточно концептуальным ущемлением прав и свобод граждан.
КИСЕЛЕВ В.В. Я понял. Значит, то, что касается принудительного проведения экспертизы, вы относите к нарушению прав и свобод. Ну, а выемка корреспонденции, а обыск у меня, допустим, в квартире или у кого-то — это же тоже нарушение прав и свобод. Но для того чтобы раскрыть преступление, приходится идти на нарушение прав и свобод. Это объективная реальность. Другое дело, что все это должно быть теперь под контролем суда. Вот в этом мы видим защиту.
Второе. Время ознакомления, ограничение времени ознакомления. Вы знаете, здесь есть две крайности. Действительно, могут обвиняемого ограничить, и его адвоката могут ограничить во времени. Но есть ситуации, когда умышленно по самым разным причинам затягивают ознакомление. Я был сам свидетелем: 100-тонное дело, и заявляет, что, мол, пока я все это дело не перепишу до последней страницы, я вам протокол 201 подписывать не буду. Поэтому мы очень разумный механизм здесь предусмотрели. Если вам не хватает времени для ознакомления — пожалуйста, по ходатайству, направленному в суд, суд это время может продлить. Здесь тоже мы предусматриваем механизм судебной защиты: как прокурор может ставить об этом вопрос в суде, так и сам обвиняемый и его адвокат. И вопрос о продлении будет решен судом.
Теперь по поводу рассмотрения Верховным Судом дел по первой инстанции. Здесь сидит как раз первый заместитель Председателя Верховного Суда, с его участием разрабатывались эти положения. И мы согласились с представителем Верховного Суда, потому что есть ситуации, когда для того, чтобы сохранить объективность, нужно, чтобы дело рассматривал именно Верховный Суд. Убрать это дело из области, убрать это дело из субъекта Федерации. Сейчас поднимался этот вопрос: дайте другому прокурору. Вот то же самое должно быть и в суде. Когда есть основание полагать, что будет оказано давление на суд, что приговор будет необъективным (это исключительные случаи), по ходатайству самого подсудимого дело передается в Верховный Суд и там оно будет рассматриваться по первой инстанции. Мы видим в этом дополнительную гарантию.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Кажется, больше вопросов нет. Спасибо, Вячеслав Викторович, присаживайтесь.
А сейчас я должна спросить: есть ли у представителей фракций, депутатских групп, депутатов желание высказаться по этому законопроекту? У представителя Президента?
Пожалуйста, Александр Алексеевич.
КОТЕНКОВ А.А. Уважаемая Светлана Петровна, уважаемые депутаты Государственной Думы! Безусловно признавая достаточно высокое качество проработки представленного законопроекта и еще более признавая необходимость принятия нового уголовно-процессуального законодательства, Президент тем не менее отмечает, что, видимо, при дальнейшей работе над этим законопроектом необходимо решить не только правовые, но в том числе и одну политическую задачу.
Вызывает некоторое недоумение, что Российская Федерация, представив на Межпарламентскую Ассамблею государств — участников СНГ проект модельного Уголовно-процессуального кодекса, который был принят в качестве модельного для государств СНГ, в то же время сама пошла другим путем. Я напомню, что уже ряд государств СНГ на базе одобренного Межпарламентской Ассамблеей модельного кодекса принял свои уголовно-процессуальные кодексы. И поэтому здесь возникает, конечно, определенное недоумение: почему авторы законопроекта пошли несколько другим путем?
Тем не менее, еще раз повторяю, Президент достаточно высоко оценивает качество представленного законопроекта. И если Дума примет его в первом чтении, то мы просили бы разработчиков очень серьезно подойти именно к политической стороне вопроса, поскольку мы, можно сказать, навязав свою модель всем государствам СНГ, тем не менее для себя избрали другую модель. Мы разговаривали с разработчиками и считаем, что есть возможность сближения модельного Уголовно-процессуального кодекса, одобренного Межпарламентской Ассамблеей, и представленного разработчиками данного проекта закона.
Я просил бы обратить на это внимание при доработке и очень серьезно поработать над сближением вот этих двух проектов.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Спасибо, Александр Алексеевич.
А у представителя Правительства нет ли предложений и замечаний? Его нет.
Анатолий Иванович, у вас что-то есть?
Включите микрофон депутату Лукьянову.
ЛУКЬЯНОВ А.И. Уважаемые депутаты, кодекс очень тщательно, многократно обсуждался в комитете. Это сложнейший документ. Он принят комитетом единогласно за основу и может быть представлен к первому чтению.
Мы очень внимательно обсуждали и тот вопрос, который поставил представитель Президента. Действительно, во втором чтении есть возможность приблизить положения проекта, который сейчас обсуждается, к модельному кодексу стран СНГ, причем это только поможет улучшить структуру кодекса и многие его положения. Мы видим, что это вполне возможно сделать во втором чтении.
Комитет считает, что у Думы есть все основания одобрить кодекс в первом чтении.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Уважаемые депутаты, я сейчас поставлю на голосование прежде всего проект постановления по пункту 24.1: принять в первом чтении проект Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Прошу вас голосовать.
Кто без карточки?
Прошу показать результаты.
РЕЗУЛЬТАТЫ ГОЛОСОВАНИЯ (17 час. 37 мин. 20 сек.) Проголосовало за 318 чел. 70,7% Проголосовало против 2 чел. 0,4% Воздержалось 1 чел. 0,2% Голосовало 321 чел. Не голосовало 129 чел. Результат: принято
Конституционным большинством, да?
